Летний Питер похож на красивую тридцатипятилетнюю женщину в легком не по возрасту платье. Он улыбается прохожим – отстраненно и чуточку печально, и подставляет лицо летнему дождю.

Питер зимний – это очарование и мрачность; это тьма и сумрак.

Наверное, я так люблю этот город потому, что с ним у меня ничего не связано – ни романтическое воспоминание, ни преданная дружба… Ему нет до меня дела – как и мне до него; мы смотрим друг на друга с уважительного расстояния и воспринимаем друг друга сквозь пелену вечернего тумана.

Питер…

Пауза между двумя вдохами; воплощенная медитация.

Я приезжаю сюда для того, чтобы снова вспомнить, что значит – дышать. Приезжаю, когда в израненном любовью сердце уже не остается места для чего-либо еще. Приезжаю, когда все не просто надоело – а когда ДОСТАЛО. Когда каждый вдох – боль, а каждый выдох – страдание; и когда сопереживание и внимание близких мне людей заставляют мучаться еще сильнее.

Я приезжаю в Питер, чтобы отдохнуть.

В этом городе мне прекрасно спится. Просыпаюсь далеко заполдень (да и то если кто-то постарается меня разбудить) и брожу по непривычно широким улицам – куда глаза глядят. Я смотрю на дома-колодцы, забредаю в питерские дворики, разглядываю строгую архитектуру – и мне хорошо оттого, что этот мир не спешит принять меня в свои объятья.

…вечерний капуччино в С-Клубе, куда меня привозит Иренка; вечерние же шуточки Дирижера, с которым мы очень похоже острим, и поэтому нас стараются рядом не сажать…

…Лена Ветерок – хрупкая тоненькая блондинка за рулем буйволоподобного Спейс-Вагона...

…мой день рождения – мы отмечали его в Москве, а встречали в Питере…

…ночные развлечения в чате “Диван”, где я не появлялась уже с полгода и где меня все еще помнят…

…давно и тщательно вынашиваемый разрыв с внезапно любимым человеком (у меня было два табу – молоденькие мальчики и женатые мужчины; и оба табу разлетелись в пределах двух месяцев)…

…замерзшие каналы, по которым гуляю в специально для этой поездки купленной короткой черной куртке…

…жуткий холод, когда, по меткому выражению одного юноши, “…мысли к заднице примерзают”…

…простор и равнинность, и низкое небо непривычного цвета, и серое море Финского залива…

…Иренкин кобель – овчарка немецкая, – с которым сплю в обнимку…

…непривычное безлюдье питерских улиц; а пешеходы тут – привилегированная каста, водители вежливо пропускают их; так я отвыкну от московского хамства на дорогах…

…вдохновение, осеняющее в самый неподходящий момент; Ирена – никак не привыкающая к моему образу жизни, характеру, мышлению…

…и спокойствие…

Никаких лишних мыслей; никаких разрывающих душу эмоций. Плавное скольжение по поверхности собственного сознания – понимаю, что долго так не получится; но наслаждаюсь этим состоянием, как наслаждаются горячей ванной после долгого похода. Учусь дышать… Легкие расслабляются, потом снова сокращаются… Мысли успокаиваются… Чувства утихают…

Смотрю на охваченных изморозью – будто поседевших – сфинксов. У них совсем славянские лица; когда-то эти создания захотели жить в России – и выбрали Питер; то ли потому, что он на них похож, то ли они просто преобразили этот город.

Когда пишешь о нем – слова идут с трудом, легче всего поставить несколько многоточий. Этот город не надменный и не высокомерный, нет, Корвин, здесь ты ошибся; просто он не лезет тебе в душу и того же ждет от тебя.

Начинаю повторяться…

Люблю этот город – без шумных восторгов, без радостных возгласов “А вот и ТЫ!!!”. Люблю гулять по Лиговскому, выходя на него неожиданно для себя с разных перепроулочков. Люблю подолгу задерживаться на горбатых мостиках и смотреть на каналы. Люблю улыбаться людям, которым до меня нет никакого дела. Просто люблю.

И, входя в поезд, усаживаясь к окошку, благодарю этот город – за остановку в пути; за отдых перед рассветом; просто за то, что он – есть.

Возвращаюсь в Москву – окунаюсь в уйму своих дел, личных и рабочих, и творческих планов, и чужих дел тоже; варюсь в этом котле, испытывая радость и возбуждение от обилия собственных планов…

…и глубокой ночью, засыпая, вижу темные улицы, каналы, горбатые мостики – как во сне видят нареченного…

…не мой Питер…