По утрам я млела от сознания Парижа. я будила Татьяну словами - "представляешь, сейчас открою окно - а там - Париж!"... Татьяна удивительно быстро просыпалась.

Мы поехали в Дефанс. Точнее, сначала мы поехали в Версаль, но по пути нам почему-то встретилась сотня полицейских, а сам Версаль был закрыт. Мы было решили, что кого-то взорвали, но потом оказалось, что сию жемчужину посещал президент Турции (никогда бы не подумала, что в Турции есть президент). И тогда мы поехали в Дефанс. В переводе с французского это слово означает "оборона", но к нонешнему Дефансу оборона не имеет никакого значения. Ёто такой суперстильный, суперсовременный и вообще самый супер район Парижа. Там роятся бизнесмены, которые работают в стоящих там рядами огромных зданиях огромных корпораций. У нас в Москве вроде тоже собираются строить что-то похожее под условным названием Сити. Что получится-посмотрим... Но вернемся к Франции. От самого Дефанса в Дефансе осталась только позеленевшая от времени скульптура под названием... конечно же, Дефанс. Скульптура сия, как мне показалось, весьма брезгливо созерцала все, вокруг нее возводящееся. Мне, впрочем, все это вместе понравилось безумно. Потому что Дефанс - это не только огромные модерновые стеклянные здания (кстати, гораздо менее пошло-стеклянные, чем в Москве. Уж не знаю, как у них так получилось). Между этими зданиями в кустиках-аллечках спрятаны разные маленькие (или, наоборот ну ооочень большие) авангардные скульптурки, уж не знаю как ЁТО еще назвать. Судите сами: торчащий из земли большой палец, несколько столбиков, соединенных прозрачными проводками-волосами, огромный цилиндр, "обитый" доброй сотней маленьких разноцветных трубочек, похожий на опустившуюся с неба радугу. И еще один цилиндр, поменьше, всего этажа в два, цвета слоновой кости, на котором сама эта радуга нарисована, да еще и рощица деревьев пририсована так, что продолжает реальную рощицу, растущую рядом. И еще фонтан-лягушка, у которой во рту сидит маленький лягушенок... и еще - улыбка в кустах... Рассказать трудно, придется потом демонстрировать фотографии. Вообщем, я осталась довольна просто-таки безумно, потому что, пока гуляла, на каждом шагу натыкалась на какие-то премилые вещицы. Во как. А еще там растут такие странные деревья... на них еще совсем не было листьев, а каждая ветка заканчивалась каким-то подобием шарика. Абсолютно такие настояще-искуственные деревца.

Далее все смешалось в голове моей, с трудом припоминаю, в каком именно порядке происходило знакомство с городом мечты. Кажется, далее был осторв Ситэ. Собор Парижской Богоматери почему-то не произвел на меня должного впечатления, мне даже гораздо больше понравилось рассматривать публику,входящую туда. Вот это собранье пестрых глав - это точно: молодые, страрые, хоть русские, хоть индусы. А еще кришнаиты пришли босиком и с видеокамерой. А потом мимо входа по мостовой простучала больничная повозка, которую толкали два медбрата в белом. Такое вот разннобразие.

Еще вспоминая Ситэ не могу не упомянуть цветочный базар - крытые ряды. Хочешь - иди на воздухе, заглядывая под крышу. Хочешь - по узкому проходику внутри, вдыхая влажный воздух и запах неведомых цветов. Ёто хуже, чем в оранжерее, потому что все - все потрясающие неземные цветы - можно купить. От маленькой гераньки, которыми парижане очень любят украшать свои окна, до огромного кактуса с иголками-кинжалами, рядом с которым стоит поясняющая записка - старичку, дескать, уже 75, покупайте скорее. Еще поразило мое воображение дерево... даже не дерево, а целая рощица. Посаженные в круг деревца из года в год переплетали между собой. Сейчас ЁТО нечто высотой метра два, с огромной кроной и потрясающим прозрачным плетеным стволом - внутри он остался полым, а за годы роста стволики по периметру образовали живое кружево. В этом цветочном буйстве мальчик Женя (был у нас такой в автобусе, да и не мальчик он вовсе, просто к слову пришлось) купил своей девушке Свете скрооомный такой цветочек а ля домашняя орхидея в горшочке. И тут же, по выползе, ей и вручил. Вся группа стояла в безмолвном умилении.

Еще произошло то, о чем мне и мечтать страшно было - я побывала в Сорбонне. Сорбонна с виду оказалась нагромождением больших старинных каменных зданий, вокруг которых суетятся студенты, прикованы велосипеды и мотоциклы и где, как показалось, никогда не бывает тихо. Войти на территорию оказалось непросто - через небольшие ворота толпа одновременно пыталась выйти и войти. Образовалась давка. В основном в ней пострадали студенты и зеваки-туристы. Как раз когда мы пытались пробраться через живой заслон, охранники объяснялись с начальством, как бы этих самых туристов отогнать подальше, чтобы людям учиться не мешали. Пользуясь студентоподобным возрастом я все же попала вовнутрь... и не просто во внутренний дворик. Еще я успела добежать до ближайшей аудитории, сесть впопыхах за парту, прихватить в качестве трофея студенческую листовку... По-моему, французам за такими партами особо долго усидеть не удасться. "Парты" - небольшие деревянные двухместные столики, к переднему краю которых приделана доска - скамья для сидящих впереди. Такой вот стол-скамейка, кстати, извазюканный чернилами. Что до супер-досок, то я их не нашла. Пишут там тривиальным мелом на банальнейшей зеленоватой доске, на которой еще можно проследить ход мысли предыдущих лекторов, чертивших на ней свои схемы. Посидела я так, посмотрела... и обидно мне стало, что не пошла я учиться во Французский колледж в родном МГУ - все же как-то поближе была бы к этому зданию. Пришлось уходить. Последнее, что заметила - студенты, сидящие за столиками в кафе. Сидят по одному, завалив столики разными бумагами. Кто-то просто читал, а один парень складывал цифры на огромном листе А4, чем поразил мое воображение. Меж ними сновал официант и они что-то говорили ему, не поднимая голов от бумажек. "Наверное, у людей сессия," - посочувствовала я. Потом мне вдруг вспомнилось, что у меня у самой сессия осталась на Родине и я поспешила забыться.

Забывалась я не где-то, а в Люксембургском саду. Местечко райское, доложу я вам. Вообще парижане - большие любители садов, я во многих там поглять успела. Но этот - что-то особенное. И не только деревьями-цветочками он отличился. Там, как мне показалось, сидели самые что ни на есть парижские парижане. Они располагались в произвольном порядке на аллейках, рассаживаясь на стоящих там стульчиках, крашеных зеленой краской, которые почему-то напомнили мне стулья в кабинете труда в моей школе. Многие не скупились и под свои ножки подставляли отдельный стульчик. Бабушки, одетые от модельеров, мужчины средних лет в костюмах, темных очках, озабоченно пролистывающие газеты, мамы с детьми... Неподалеку от меня сидела дама с двухлетним мальчиком. Мальчик бегал за голубями, его мать кормила птиц, а они садились к ней на руки.

Вечером поехали кататься на теплоходике по Сене - более чем традиционное развлечение прибывающих сюда туристов. Вообще-то все мои знакомые, бывшие в Париже, катались на этом теплоходике днем, но мы добрались до него только часов в восемь вечера. Солнце садилось. Светка предусмотрительно захватила из автобуса плед. Устроившись на верхней палубе, мы втроем с Татьяной завернулись в один несчастный плед и очень смеялись, распугивая японских туристов. Испанцы, посмотревшие на ржущих туристок, сами посмеялись и застегнули получше зимние куртки. Они оказались экипированы лучше нас.
Пока мы плавали по Сене, солнце садилось и, по мере того, как на небе расцветали звезды, в городе загорались огни. (Во загнула...). Посмотрев одну часть Парижа при свете уходящей звезды по имени Солнце другую половину мы уже рассматривали в лучах подсветки. Мимо проплывали соборы и дворцы, в тени мостов целовались парочки, одинокие философы смотрели на темную воду, а на набережных бабульки выгуливали несчастных собак, потому что собак в Париже выгуливать решительно негде. Когда мы приплыли обратно, нам показалось, что мы знаем этот город как свои пять пальцев.